АВИАЦИТАТА

Летчик-истребитель является великим фехтовальщиком в воздухе, а самолет - его рапирой. Бой между двумя ловкими противниками объясняет все летное искусство; это ослепительная джигитовка, головокружительная карусель в смертельной дуэли.

Французский военный летчик Жан Дюваль, 1914 г.

ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

28 Марта
28 марта 1855 г.
Родился A.M. Кованько, генерал-лейтенант (1913 г.), начальник Офицерской воздухоплавательной школы. В 1917—1918гг. находился в составе Технического комитета Управления Военного Воздушного флота. Скончался 20.04.1919 г.
28 марта 1910 г.
Француз Анри Фабр совершил первый в мире успешный взлет с воды на гидросамолете собственной конструкции "Hydravion" (модифицированный из биплана Вуазена).
28 марта 1908 г.
В Исси (Франция) Леон Делагранж совершил первый в Европе полет на самолете с пассажиром продолжительностью несколько секунд.
(По некоторым источникам полет состоялся 22 марта.)

АВТОРИЗАЦИЯ



Энциклопедия ЛИТЕРАТУРА Статьи Авиация Юго-Западного фронта в летней операции 1917 года
АВИАЦИЯ
Авиация Юго-Западного фронта в летней операции 1917 года

А.ШИУКОВ

1. ДИРЕКТИВА ГЛАВНОГО КОМАНДОВАНИЯ

Линия Юго-Западного фронта и дислокация авиачастейДирективой главнокомандующего Юго-Западным фронтом от 3 июня армиям фронта была поставлена задача разбить противника, противостоящего на путях нашей армии ко Львову (см. схему 1).

Во исполнение этого приказывалось:

Особой армии короткими ударами не допустить переброску находившихся против нее сил на Львовское направление. XI армии прорвать позицию противника на фронте Прессовце-Бышки и развивать успех в Северном и Северо-Западном направлениях, имея ближайшей задачей овладение Золочевским районом и дальнейшее развитие действий на Глиняны. VII армии прорвать позицию противника на фронте Куропатники — Тепелиха, имея ближайшей задачей овладение районом Бжежаны и дальнейшее развитие действий на Бобрку.

VIII армии, прикрывая операцию со стороны Карпат, нанести удар на своем правом фланге с целью проникновения в долину реки Ломницы и дальнейшего развития успеха на Калуш и Болехов.

Соответственно полученной директиве, Особая армия решила возложенную на нее задачу выполнить рядом демонстраций на Ковельском и Владимиро-Волынском направлениях со стороны левобережных плацдармов Стохода в районе Велицка и Киселина.

XI армия своими четырьмя правофланговыми корпусами должна была обеспечивать упорной обороной наступление четырех левофланговых корпусов, которым ставилось задачей производство прорыва неприятельской позиции в пяти разных пунктах на фронте Звижень — Бышки, с нанесением главного удара в четырех пунктах на участке Грабковцы — Бышки (около 20 км).

VII армия имела ближайшей задачей выход своими четырьмя правофланговыми корпусами на линию Жуков — Бжежаны — Адамувка — Мечищув, упорно удерживая левым флангом (2 корпуса) занимаемые позиции севернее Тепелиха.

VIII армия поставленную ей командованием задачу решила выполнить прорывом позиций противника между железной дорогой Станиславув — Галич и деревней Пацикув включительно и дальнейшим развитием успеха в общем направлении на Калуш. На расположенные в Карпатах три корпуса возлагались демонстративные задачи.

Атаку было приказано начать 18 июня в 9 часов, при чем «инициатива штурма» была передана в руки 6-о корпуса XI армии, производящего прорыв на участке Конюхи — Бышки. VIII армия должна была начать атаку на несколько дней позже атаки остальных армий фронта.

2. АВИАЦИОННЫЕ СРЕДСТВА НА 15 ИЮНЯ

Авиационные средства Юго-Западного фронта к этому времени состояли из 36 авиационных отрядов, включая два французских и один английский. Кроме сего, в распоряжении фронта имелось два отряда (1-й и 3-й) Эскадры Воздушных Кораблей («Ильи Муромцы»).

По армиям и дивизионам, а также по роду своему отряды эти были распределены, как это приведено в таблице 1.

распределение авиационных отрядов по армиям Юго-Западного фронта

Всего во всех отрядах, за исключением двух отрядов Эскадры Воздушных Кораблей, к началу операции было налицо 225 самолетов и 222 летчика. По армиям и те и другие распределялись так:

Самолетами отряды не были снабжены до штатной нормы и некомплект их по всему фронту составлял около 115 единиц. Самолеты в большинстве своем имели довольно большой налет и по своему состоянию далеко не отвечали той задаче, которая выпадала на их долю в предстоящих боевых операциях. Кроме того, почти все отряды были вооружены разносистемными машинами, при чем в некоторых из них можно было найти до четырех различных типов самолетов. Вводимый у нас в период предшествующего зимнего затишья принцип вооружения отрядов однотипными самолетами был осуществлен в незначительной мере и, поэтому, в некоторых отрядах рядом с Вуазенами и Фарманами можно было найти Спады, Анаде, Мораны и Лебеди. Наш самолетный парк, кроме приведённых типов, включал еще Ньюпоры (IX, X, XI, XII, XVII, XXI, XXIII и XXIV), Спады VII, Виккерсы, Сопвичи, Мораны всех типов, германские самолеты и множество других. Отрицательные стороны столь разношерстного снабжения авиачастей самолетами очевидны и пояснений не требуют.

3. ПЕРЕГРУППИРОВКА АВИАОТРЯДОВ И ПОСЛЕДНЯЯ ДИСЛОКАЦИЯ

В середине июля была закончена перегруппировка отрядов и к началу операции авиация фронта была смассирована в отдельных районах соответственно тем заданиям, которые предположено было возложить на нее в предстоящей операции и в период, ей предшествующий (см. схему 1). Авиация VIII армии, представленная двумя корпусными (15-й и 16-й) и одним армейским (8-й) авиаотрядами, была усилена за счет соседней VII армии тремя переброшенными оттуда авиаотрядами (2-й сибирский, 3-й армейский и 8-й истребительный). Пять авиаотрядов Особой армии (9-й, 31-й и 37-й корпусные, 4-й сибирский и 6-й истребительный) были размещены в Луцке, Брище 1-й и Ольшанах. Из 13 отрядов XI армии, 10, в том числе, 2-я Боевая Авиационная Группа трехотрядного состава (3-й, 7-й и 8-й. корпусные отряды), были сосредоточены за активным участком, составляющим 1/4 (10 км) всего фронта армии (около 40 км); два корпусных отряда и один авиаотряд истребителей обслуживали остальную часть фронта армии. 2-я Боевая Авиационная Группа и один армейский авиаотряд оставались в непосредственном распоряжении штаба армии; остальные авиаотряды были приданы корпусам, которые на активном участке получили, в зависимости от возлагавшейся на них задачи, по одному или по два авиаотряда. На пассивном участке один авиаотряд обслуживал два или даже три корпуса. Большинство корпусных авиаотрядов было поставлено в непосредственной близи от штабов корпусов, находясь от неприятельской линии в среднем в расстоянии около 12 — 15 км. Приближение аэродромов к штабам вызывалось необходимостью в непосредственном общении со штабами, а также и более короткой, а потому и устойчивой связью. Близость к боевой линии расширяла зону возможной деятельности авиаотрядов, и, потому, создавала гибкость переноса сферы деятельности с одного участка на другой.

Соответственно поставленным задачам и авиация VII армии была сгруппирована за наиболее активным участком фронта армии. Так, группа из трех отрядов (4-й артиллерийский, 9-й армейский и 8-й истребительный), предназначенная для обслуживания артиллерии 41-о корпуса, имеющего заданием овладение участком Шибалин — Посухов, была расположена в районе Хеленкув — Викторувка (около 10 — 12 км по линии фронта) и подчинена инспектору артиллерии этого корпуса. Один артиллерийский отряд (1-й) был расположен в Мужилове и подчинен Начальнику южного отдела артиллерии 41-го корпуса. Другая группа отрядов, состоящая из французского артиллерийского дивизиона (артиллерийский и истребительный авиаотряды) была расположена в районе фольварка Черемхув — Холхочи и подчинена генерал-квартирмистру армии. Последнему была подчинена еще 1-я Боевая Авиационная Группа (2-й, 4-й и 19-й корпусные отряды) и 7-й истребительный авиаотряд, расположенные: первая — в местечке Доброводы и второй — в местечке Козово. Два остальных отряда (32-й и 12-й корпусные авиаотряды) были расположены в районе западнее Монастержиско и подчинены первый — начальнику штаба 22-о корпуса, а второй — начальнику штаба З-го Кавказского корпуса. Кроме того, в районе гор. Бучача были расположены еще 1-й и 3-й боевые отряды Эскадры Воздушных Кораблей.

Таким образом, на двух наиболее важных участках армии общим протяжением около 25 — 30 км была сконцентрирована вся авиация армии, состоящая, включая и отряды Эскадры Воздушных Кораблей, из 13 отрядов.

Авиационные средства VIII армии, состоящие из 6 авиаотрядов, были распределены между корпусами, при чем 12 корпусу, предназначенному к наступлению, были приданы два армейских (3-й и 8-й) и один истребительный (8-й) отряды, сгруппированные на незначительном участке.

4. ВОЗДУШНЫЕ СРЕДСТВА ПРОТИВНИКА

Авиационные средства противника к моменту наступления составляли против армий фронта всего 37 авиаотрядов и рот при 226 действующих самолетах. Главная масса этих авиачастей была сосредоточена против наших XI, VII и частично Особой армии и только 7 рот было противопоставлено нашим воздушным силам на участке VIII армии (Карпатский участок).

Таким образом, воздушные силы наши и противника количественно были равноценны при несомненном качественном превосходстве сил противника в смысле его лучшего самолетного парка.

Густота расположения авиасредств противника при длине всего Юго-Западного фронта около 630 км давала в среднем 1 самолет на 30 км линии фронта, при максимальной густоте на Южно-Галицийском участке в 1 аппарат на 1,3 км линии.

Из отдельных участков фронта авиационные части наиболее густо группировались на Ковельском и Сакальском направлениях и в Южной Галиции между Бжежанами и Днестром. Менее всего был обеспечен авиационными средствами Карпатский участок, где густота расположения составляла 1 самолет на 4,3 км линии фронта.

Густота расположения наших авиачастей также была различна в зависимости от назначения и значения того или иного участка фронта. Так на главных направлениях предполагаемого удара один самолет приходился менее, чем на 1/2 км, в то время, как на пассивных участках, густота расположения была почти аналогична таковой же у немцев в неответственных районах.

Таким образом, принцип массирования авиационных средств на ответственных участках фронта хорошо понимался нашим командованием, которое, вероятно, не без влияния командиров авиационных дивизионов и начальника авиации действующей армии, еще задолго до начала операции сосредоточило все лучшие авиачасти на участке ударных корпусов фронта.

5. РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ЗАДАНИЙ МЕЖДУ АВИАОТРЯДАМИ

По завершении перегруппировки авиачастей, последним были даны войсковым командованием задания на первые дни предстоящей операции и ближайшие дни ее подготовки. Задания эти в общем сводились:

  • 1) к корректированию артиллерийской стрельбы;
  • 2) фотографированию позиций и артиллерийских целей;
  • 3) охране фотографирующих и корректирующих самолетов;
  • 4) разведке тыла противника;
  • 5) отражению самолетов противника» по вызову корпусов;
  • 6) фотографированию в бою произведенных нашей артиллерией разрушений в укреплениях противника;
  • 7) связи с пехотой и
  • 8) бомбардировке в тылу противника.

Задания между группами отрядов и отдельными отрядами были распределены нижеследующим образом:

Авиачасти Особой армии продолжали выполнять повседневную работу, будучи приданы соответствующим корпусам.

В XI армии три артиллерийских авиаотряда, из коих один французский, выполняли задания по фотографированию артиллерийских позиций противника и корректирование стрельбы наших батарей. Армейские отряды (6-й, 11-й и 13-й), кроме стратегической разведки, привлекались к фотографированию позиций противника, его батарей и результатов стрельбы нашей артиллерии по окопам и артиллерийским позициям противника. Корпусная авиация в лице четырех наших (1-й и 2-й гвардейские, 3-й Сибирский и 35-й корпусный) и одного французского авиаотрядов, обслуживала корпуса ближней разведкой и фотографированием передовых линий противника. Истребительная авиация в составе двух истребительных отрядов (один французский) и 2-й Боевой Авиационной Группы должна была обеспечивать спокойную боевую работу наших авиачастей, параллельно выполняя задания по глубокой разведке тыла противника.

В VII армии — 4-й артиллерийский отряд — фотографирование батарей противника и корректирование артиллерийской стрельбы.

9-й артиллерийский отряд — фотографирование позиций и батарей противника, результатов действия нашей артиллерии по окопам и батареям противника и поддержание на время боя связи с пехотой.

1-й артиллерийский отряд имел задачей корректирование батарей на фронте 7-о Сибирского и 34-о корпусов и фотографирование батарей на этом участке.

Французский авиаотряд — те же задания на фронте 22-го корпуса.

Истребительная группа и французский истребительный отряд имели задачей, помимо охраны корректирующих самолетов и самолетов «Илья Муромец» — несение охраны фронта, выполнение глубокой разведки и вылеты на фронт по вызову войск (см. схему 2).

До 25 июня, в виду пассивности до этого числа VIII армии, никаких особых задач отряды 8-о дивизиона (5-й и 6-й корпусные и 8-й армейский) не получали. Они работали при корпусах, выполняя задачи по фотографированию, разведке тыла противника и корректированию стрельбы; впрочем, последнее производилось лишь изредка в виду гористой местности. Когда стал назревать вопрос о наступлении правого фланга армии и из VII армии выделили в состав VIII еще два корпуса (12-й и 16-й) с 2-м Сибирским, 3-м армейским и 8-м истребительным авиаотрядами, — началась усиленная работа по подготовке этими последними наступления 12-о корпуса, которому они и были приданы для обслуживания. Работа разведчиков и корректировщиков производилась под прикрытием 8-о истребительного отряда.

6. ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЙ ПЕРИОД

А. АЭРОФОТОСЪЕМКА ПОЗИЦИЙ

Расположение и задачи авиачастей 5-й армииЕще задолго до начала операции было известно главное направление предполагаемого удара для прорыва сильно укрепленного фронта противника протяжением в 20 км, на участке Куропатники — Лес — Обренчово — Тепелиха (Бжежанское направление) и Конюхи — Бышки протяжением около 10 км. Соответственно этому велось изучение позиций ближайшего и дальнего тыла при помощи воздушных фотографий. В подготовительный период боев отрядами фронта заново был сфотографирован весь необходимый для наступления район (см. картограммы). Все произведенные фотоснимки обрабатывались при отрядах и через 3 часа по окончании фотографирования рассылались в корпуса но расчету: 2 экз. штабу корпуса, 1 экз. — инспектору артиллерии корпуса, по 1 экз. на каждый штаб дивизии, по 2 экз. — штабам армий и по особому расчету — в артиллерийские группы. Передача снимков в штабы дивизий была возложена на корпуса; штабы же дивизий с фотоснимков переносили произведенные артиллерией разрушения на заранее заготовленные схемы и рассылали в части с таким расчетом, чтобы схемы были получены каждым командиром полка, батальона, батареи.

В организационном отношении лучше всего дело было поставлено в VII армии. В Северную авиационную группу этой армии было выделено отделение (2 офицера и 2 чертежника) фотограмметрической части штаба армии, имевшее задачей быстрое развертывание аэроснимков, нанесение всего нового на карты и немедленную рассылку через штабы корпусов в войска и штаб армии.

В это отделение поступали не только фотоснимки авиаотрядов, но и сводки всех наблюдений артиллерийской разведки и наблюдений с аэростатов. Отделение подчинялось начальнику Северной артиллерийской группы (см. схему 2), объединяющему всю артиллерию, авиацию и воздухоплавание Северной группы. Фотограмметрическое отделение вполне справлялось со своей задачей, имея один литографский станок, трех опытных чертежников и двух литографов. Все фотоснимки, включая и вечерние, а также сводки всех наблюдений приходили обычно к 8 — 10 часам вечера, обрабатывались всю ночь и к утру (в 4 часа) отделением выпускались карты со всеми изменениями в масштабе 250 саж. в дм. и немедленно доставлялись в штабы корпусов и дивизий мотоциклистами, специально для этой цели прикомандированными к отделениям.

Центральная фотолаборатория Северной авиа-группы находилась в деревне Хеленкув, где работали два чиновника-фотографа, шесть фотографов-солдат и два чертежника. Здесь происходило проявление и печатание всех фотоснимков, произведенных тем или иным отрядом (некоторые отряды проявляли в своих лабораториях и фотопленки немедленно посылали для отпечатывания снимков). Фотоснимки приходилось печатать в 12 — 15 экз. Первые отпечатки срочно отсылались в фотограмметрическое отделение, остальные рассылались в штабы и войска. Чертежники ориентировали и склеивали снимки, после чего последние и рассылались. Обычно первые отпечатки бывали готовы через 2 часа после посадки самолета. Для рассылки снимков имелись мотоциклисты.

В Южной авиационной группе фотограмметрическое отделение было образовано при французском артиллерийском авиаотряде, где находилась и фотолаборатория. Существенной разницей в работе фотограмметрических отделений было следующее: отделение Северной группы имело карты в 250 саж. в дм. с нанесенными позициями и батареями противника (исправленные по последним снимкам), на которые и наносились все изменения (новые батареи, разрушенные окопы и т. п.), после чего карты рассылались в войска; Южное же отделение издавало накладные на карту схемы. Безусловно способ Северного отделения имел все преимущества, кроме разве экономии карт (Северному отделению в течение 5 дней понадобилось около 1.000 экз. карт).

Обслуживание фотографированием пассивных частей VII армии велось 12-м и 32-м корпусными отрядами, подчиненными соответствующим корпусам.

Картограмма аэроснимковВ VIII армии на участке 12-го корпуса, предназначенного к наступлению позже всех армий также были сфотографированы позиции противника глубиной до 5 км, с точным указанием места нахождения всех батарей противника. К 22 июня подготовительные работы были окончены, причем летчиками к этому времени представлены были в штаб корпуса снимки первой и второй линии окопов и артиллерийские позиции, снятые 20 и 21 числа.

Большой помехой для работы отрядов фронта являлось отсутствие длинно-фокусных фотоаппаратов, затрудняющее разведку батарей противника, и принуждающее наших летчиков производить фотографирование с высот 700 — 1200 м. Несмотря на это, все задания по фотографированию отрядами выполнялись полностью и, как отмечалось выше, армии были снабжены к моменту наступления подробными картами всего района предполагаемых действий, исправленными по воздушным фотографиям и с нанесенными на них окопами и фортификационными сооружениями противника.

Насколько точны были доставляемые летчиками сведения и сколь серьезно было отношение авиаотрядов к возложенным обязанностям видно, хотя бы из следующего случая, имевшего место в VIII армии. За несколько дней до начала наступления в штаб армии был доставлен перебежчик серб-вольноопределяющийся который принес с собою карту с подробным нанесением на ней как окопов противника, так и места его батарей.

Поверка этой карты с нашей, составленной на основании воздушной разведки и фотоснимков, подтвердила все сведения, данные нашими летчиками.

Б. РАЗВЕДКА

Весьма интенсивная работа была произведена всеми наличными авиачастями фронта, независимо от их рода и назначения, по разведке тыла противника, особенно на главных направлениях предполагаемого наступления. В пределах установленных полос разведка производилась всеми корпусными отрядами как ближняя, так и дальняя. Происходило это потому, что ко времени операции армейские авиаотряды по качеству самолетов почти не отличались от корпусных.

Вследствие этого дальнюю разведку приходилось возлагать не на отдельные отряды, а поручать ее отдельным летчикам на новейших самолетах разных отрядов, включая и истребительные. Такая постановка задачи дальней разведки, конечно, не могла считаться нормальной, так как при этих условиях сказывалась большая зависимость от случайностей: например, порча одного самолета лишала целый отряд дальней разведки. Тем не менее, это было признано единственно возможным и практиковалось во все время операции, несмотря на то, что использование отрядов не по прямому назначению шло в ущерб их основной работе, не говоря о том, что чрезвычайная нагрузка отдельных летчиков быстро выматывала последних и выбивала из строя.

В VIII армии, несмотря на трудности полетов в горах, тыл противника авиаотрядами держался в полном освещении.

В общем, все же разведка производилась весьма интенсивно и давала полную картину жизни неприятельского тыла. Все, даже незначительные, передвижения противника улавливались нашими летчиками, что держало командование в курсе всех предположений противника.

Главным тормозом разведки, в особенности дальней, был недостаток в хороших самолетах, вследствие чего страдала систематичность работы, так как разведка носила, так сказать, индивидуальный характер, в сильной степени завися от немногих летчиков, которые, имея лучшие самолеты и обладая высокими личными качествами, заполняли недостатки техники.

В. АРТИЛЛЕРИЙСКАЯ ПОДГОТОВКА

Отряд американских самолётов в групповом полётеУчастие авиации в артиллерийской подготовке вылилось в отдельных армиях в различные формы. Так, в XI армии корректирование стрельбы артиллерии, находясь под непосредственным руководством инспекторов артиллерии в корпусах, в большей мере, чем другие отрасли авиации, зависело от постановки дела в корпусах. Хотя командир авиадивизиона и объезжал авиационные отряды и штабы корпусов для того, чтобы установить полную согласованность в работе авиаотрядов и батарей, тем не менее сказалось неодинаковое знакомство корпусов со службой артиллерийских отделений. Не без влияния осталось и то, что, группируя отряды за активным участком, пришлось перемещать авиаотряды из корпуса в корпус.

К началу операции тяжелая артиллерия армии была собрана в группы, а в распоряжение начальников групп были назначены корректирующие самолеты авиаотрядов. Оставаясь на аэродромах своих отрядов, летчики-наблюдатели получали приказания непосредственно от командиров групп, которые распределяли между ними задачи.

В тех батареях, которым редко приходилось пользоваться помощью самолетов, корректирование стрельбы налаживалось вначале с трудом; даже карты пронумерованных целей, которые должны быть тождественными на батареях и у наблюдателей, и те оставляли желать много лучшего. Зато в руках опытных артиллерийских начальников корректирование стрельбы сразу стало на должную высоту, широко использовав все данные этой отрасли работы авиации. В конечном итоге к началу артиллерийской подготовки разведка целей была закончена, а батареи прокорректированы в такой мере, что наш двухдневный артиллерийский огонь совершенно подавил артиллерию противника, а неприятельские окопы были вспаханы снарядами. По показаниям пленных, из которых многие побывали на французском фронте, наш огонь был не только громадной силы, но и большей меткости.

В VII армии в дни артиллерийской подготовки вся тяжесть легла на артиллерийские авиаотряды и непосредственно их обеспечивающие истребительные отряды. В эти дни в каждом из артиллерийских авиаотрядов было произведено в среднем 10 — 12 часов полетов. Они совершались в течение всего дня, как указывалось выше, а каждый вечер делались аэроснимки разрушений, произведенных нашей артиллерией в укреплениях противника. За весь подготовительный период с 6 по 16 июня тремя артиллерийскими отрядами армии пристреляно было 50 целей, из них 1-м артиллерийским отрядом — 19, 4-м — 16 и французским — 15. Количество обслуживаемых этими отрядами батарей составляло всего 36, из них 26 батарей Южной артиллерийской группы и 14 — Северной.

В VIII армии артиллерийская подготовка началась несколько позднее, чем в других армиях, соответственно позднему наступлению этой армии. Когда позиции противника были полностью сфотографированы, авиация приступила к корректированию стрельбы наших батарей по окопам противника и его батареям.

В период артиллерийской подготовки для бесперебойного, своевременного и удобного обслуживания авиацией наших батарей была организована в районе гор. Станиславова (в 2-х км от позиций, около дер. Подперчаны) центральная посадочная площадка для самолетов. Площадка эта была соединена прямым проводом с инспектором артиллерии 12-о корпуса, которому были приданы три отряда, предназначенные для обслуживания артиллерии. Корректирование стрельбы началось за 3 дня (23/VI) до наступления (25/VI) и производилось так: с раннего утра определенное количество самолетов от каждого отряда прилетало на эту площадку и по первому требованию инспектора артиллерии корпуса вылетало в назначенный пункт для производства разведки. Во время артиллерийской стрельбы по окопам противника летчики вносили по радио поправки и по радио же сообщали о подходе резервов. На третий день, т.-е. в день наступления, когда группа тяжелой артиллерии в 60 орудий обрушила свой огонь на батареи противника, летчики неустанно корректировали эту стрельбу, значительно облегчая артиллерии возложенную на нее задачу.

7. ШТУРМ ПОЗИЦИЙ

Линия фронта на участке 11-й армии к концу июльской операции18 июня на полях Юго-Западного фронта, после годичного перерыва, вновь развернулись события, но более грандиозные по своим размерам и тем результатам, которые получились в дальнейшем.

VII и XI армии начали свою атаку. Особая армия приступила к указанным ей демонстрациям, которые, не оказывая никакого влияния на ход военных действий, продолжались в течение всей операции. Несколько позднее, а именно 25 июня, начала свою атаку и VIII армия.

Первые две армии в этот день имели некоторый, обычный для начала прорыва, успех. Три атакующих корпуса (49-й, 17-й и 41-й) овладели ближайшими деревнями, но встреченное сильное сопротивление противника, а затем и ряд контратак приостановили дальнейшее продвижение и даже заставили наши войска на правом фланге 41-о корпуса отойти в исходное положение. Бои следующих дней успеха уже не имели. Наступательный порыв двух армий, наносивших главный удар, приостановился и они начали топтаться на месте.

Оценив успехи двух соседних армий, командование фронтом решило центр тяжести наступления перенести на XI армию, возложив на VII только обеспечение операций этой армии.

23 июня XI армия, после артиллерийской подготовки, вновь перешла в наступление и имела незначительный тактический успех. На этом дело и остановилось. В дальнейшем армия начала перегруппировку сил, что свидетельствовало об отказе командования от первоначального неудавшегося плана.

Тем временем в дело вступила VIII армия, призванная командованием играть второстепенную роль, но неожиданно выдвинувшаяся на первое место. 23 июня 16 корпус начал вспомогательную атаку и, сбив противника с его передовых позиций, завладел ими на фронте Ляхов-Дзвиняч и от Яблонки вверх по реке Быстрице.

25 июня начал свое наступление и 12-й корпус, удачно прорвав передовую промежуточную и главную позицию противника на всем намеченном им фронте, захватив множество пленных и орудий.

Прорыв VIII армии развивался с большой быстротой и в нем принимали участие уже три корпуса армии (12-й, 16-й и 33-й).

К вечеру 27 июня нашими войсками был занят Галич, 28 войска вошли в Калуш, и к 30 мы продвинулись до линии Копанка — Масциска — Долге — Камень — Небылов — Гринки. К этому времени наступательный порыв и этой армии угас, низменные инстинкты взяли вверх, войска перепились в Калуше, а, с другой стороны, противник успел усилиться на этом участке, перекинув сюда ближайшие резервы, и успех VIII армии прекратился.

Этим последним успехом VIII армии, собственно, и завершился первый период летних операций Юго-Западного фронта.

8. ДЕЙСТВИЯ АВИАЦИИ ПРИ НАСТУПЛЕНИИ

Во время наступательных операций виды авиационной деятельности остались те же, что и в подготовительный период, только работа самолетов была сконцентрирована по времени и направлению. авиаотряды, все время группируясь за активным участком, вели весьма интенсивную боевую работу, давая высокий пример активности и боевого порыва.

А. Атаки земных целей

В тот момент, когда пехота пошла в атаку, некоторое количество находящихся в это время в воздухе наших самолетов приняло непосредственное участие в наступлении, облегчая войскам продвижение вперед. Атакуя сверху передовые части противника, наши летчики обстреливали их из пулеметов, а некоторые из них и бомбили мелкокалиберными бомбами. Многие снижались до высоты 250 — 100 м и, проносясь над окопами третьей линии, пытались вносить смятение в ряды отступающего противника.

Однако, вследствие малочисленности самолетов, моральный эффект этих атак не был столь значительным, чтобы дезорганизовать части противника и вынудить их к поспешному отступлению. Атаки самолетов производились неорганизованно, носили исключительно индивидуальный характер и, следовательно, сколько-нибудь заметного влияния на ход наступления оказать не могли. Тем не менее, следует отметить, что самый факт нахождения самолетов в воздухе в момент атаки имел в наших войсках последствия психологического порядка. Сознание того, что летчики не только охраняют их от воздушного противника, но и способствуют успешному наступлению непосредственным участием в атаке — несколько подняло настроение тех частей, в районе которых производились воздушные атаки.

Полеты наших самолетов во время наступления имели еще одну положительную сторону, позволяя летчикам разведывать ближайший тыл противника с незначительных высот; некоторым летчикам удавалось открывать подходившие резервы противника, о чем немедленно доносилось в штабы корпусов. Один из летчиков VIII армии заметил скопление войск в близлежащем к позициям лесочке и немедленно сообщил об этом нашей батарее, которая открыла огонь по указанному пункту и заставила противника рассеяться.

Помимо атаки войск, нашими авиачастями было совершено несколько групповых полетов, с бомбардировочной целью. Налеты выполнялись по заданиям корпусов и штабов армий, при участии всех видов авиации. Обычно самолеты отправлялись для бомбардировки в сопровождении истребителей, при чем бомбометание производилось преимущественно по крупным резервам противника и железнодорожным узлам, с целью воспрепятствовать подвозу войск, снаряжения и продовольствия.

В VII армии к бомбардировочным операциям привлекались также и оба (1-й и 3-й) отряда Эскадры Воздушных Кораблей в составе шести самолетов «Илья Муромец». На первый день атаки позиций противника, им, совместно с некоторыми авиаотрядами армии, были поставлены задачи по бомбардировке Рогатина (район армейских складов и резервов) и железнодорожных линий между Рогатином и Хуциско, Дунаюв и Хиновице, с целью их разрушения. Фактически бомбометание было выполнено только по Хуциско, по железнодорожной станции Хиновице и по ближайшим резервам противника у юго-западной окраины Обренчовского леса. Самолетами было сброшено большое количество взрывчатого и произведены солидные разрушения.

В других армиях (в VIII и XI) групповые бомбардировки были проведены также успешно и возымели на противника несомненное психологическое действие.

Налеты наших самолетов для бомбардировки тыла противника производились и в период самого наступления, что, несомненно, имело большое моральное значение.

Б. Разведка

Продвижение 8-й Армии с начала операции и по конецРазведка получила преимущественное направление вглубь активной зоны и производилась весьма интенсивно, давая полную картину жизни неприятельского тыла. Все крупные передвижения противника безусловно улавливались воздушным наблюдением, и командование постоянно находилось в курсе деятельности противника не только в районе активного участка фронта, но и на пассивных его участках. Когда, например, операция XI и VII армий дала нам первоначальный успех, воздушная разведка определенно установила пустоту тыла противника и спешный отход его обозов к Золотой Липе. Здесь, однако, следует еще отметить, что большим тормозом разведки, особенно дальней, являлся недостаток в хороших самолетах, а отсюда и те отрицательные моменты, которые были нами отмечены выше.

Разведка ближнего тыла производилась преимущественно корпусными отрядами, и только изредка привлекались для этой цели отдельные самолеты артиллерийских отрядов. На последние была возложена преимущественно разведка артиллерийских позиций противника и корректирование стрельбы наших батарей. Дальняя разведка, как и в период, предшествующий операции, производилась армейскими отрядами и лучшими самолетами корпусных отрядов. К выполнению глубоких и ответственных разведок привлекались истребители. Они же были призваны и к охране армейских самолетов при полетах в глубоком тылу противника.

Вообще разведка была весьма затруднена отсутствием хороших самолетов-разведчиков и большим некомплектом машин во всех отрядах фронта. Все ответственные задания возлагались по-прежнему на отдельных выдающихся летчиков.

В. Фотографирование

Фотографирование неприятельских позиций, перестав быть периодически равномерным, неизменно приурочивалось к передвижениям того или иного фронта. Как только фронт противника сдвинулся с места, авиаотряды приступили к фотографированию вновь появляющихся линий окопов, так как при отступлениях фронт всегда прочерчивался прерывчатой линией окопов, и эта зафиксированная фотоаппаратами линия являлась иногда на первых порах единственным верным показателем расположения неприятельского фронта. Попутно с фотографированием первой линии окопов, являлась необходимость в воздушной рекогносцировке, для выяснения расположения вновь зарождающихся следующих укрепленных полос. По мере получения данных, новые линии окопов немедленно же фотографировались.

На некоторых участках авиация приступила к фотографированию и тех позиций в дальнем тылу, которые до начала наступления не могли быть сняты с воздуха, вследствие их большой отдаленности от первой линии, а также активности неприятельских истребителей. Так, например, видя быстрое наступление VIII армии, по приказанию командира 8-го авиадивизиона отряды сфотографировали позиции противника по реке Ломница, и снимки эти были заблаговременно доставлены в Штаб армии, которому, впрочем, так и не удалось их использовать, вследствие изменившегося на фронте положения.

Большая работа легла и на фотограмметрические отделения, которые должны были усиленно снабжать войска свежими картами с нанесенными на них линиями позиций противника.

Г. Корректирование артиллерийской стрельбы

Корректирование стрельбы достигло высшего напряжения, и результаты действий нашей артиллерии сказались в первые же дни наступления, которое прошло почти при полном молчании неприятельских батарей. Разумеется, столь благоприятные результаты нашей артиллерийской подготовки нельзя всецело приписать удачному корректированию стрельбы авиаотрядами, тем не менее, нельзя отрицать той крупной роли, которую все-таки сыграла в этом деле авиация, несмотря на ее малочисленность.

Лучшим подтверждением сказанного служат отзывы, данные войсковым командованием о деятельности наших артиллерийских авиаотрядов. Так, начальник Северной группы артиллерии VII армии, между прочим, писал следующее: «Летчики 4-о артиллерийского авиаотряда за время подготовки к операции и во время боев принесли мне существенную пользу в деле обнаружения батарей противника и корректирования стрельбы. Приходилось не просить, а удерживать их от переутомления. В день боя 18 июня я получал сведения о стрелявших батареях противника по радиостанции, что помогло мне подавить огонь стрелявших батарей. Прошу о награждении всех работавших наблюдателей и летчиков, как вполне достойных работников, оказавших делу большую пользу». В приказе по Южной противобатарейной группе той же армии о работе авиаотрядов говорилось:

«Не могу не остановиться на деятельности 1-го артиллерийского авиаотряда, которая была выше всяких похвал и могла служить достойным примером для других. Вся предварительная разведка была произведена исключительно им, великолепные фотографии давали весьма ценный материал, корректирование стрельбы производилось без задержек со всей тщательностью, вылеты для разведок стреляющих батарей противника по моим требованиям выполнялись с полной охотой и беспрекословно, не взирая на неблагоприятные часто условия погоды, словом, можно сказать с уверенностью, что успешная работа группы во время боев имела своим происхождением почти исключительно блестящую напряженную деятельность 1-о отряда» и т. д.

Отмечалась блестящая работа и 2-о артавиаотряда. Отзывы в других армиях были аналогичны этим.

Д. Связь с пехотой

Некоторую, правда незначительную, работу проделали и пехотные самолеты, которые были подготовлены еще в период, предшествующий наступлению, и только в одной VII армии. Подготовка самолетов для связи с пехотой велась в корпусах с заранее намеченными частями пехоты, при чем принимали участие 32-й корпусный, 9-й армейский и французский авиаотряды. Работа этих самолетов во время штурма позиции, однако, не принесла существенной пользы, так как не было большого продвижения наших войск вперед, а отмечать группы, переходящие в ближайшие между собой линии окопов, было весьма затруднительно и вряд ли вызывалось необходимостью. При первых же полетах для связи выяснилось, что высота в 800 — 1.000 м, на которой работали вначале наши пехотные самолеты, велика; пришлось снижаться до 400 — 300 м для того, чтобы легко отыскивать свои посты с сигнальными полотнищами. Следует отметить, что на применении полотнищ остановились сами войска, так как дымовые и световые сигналы дали худшие результаты и во время боя не были заметны.

Несмотря на слабо проведенную работу, опыт 18 июня все-таки показал полную осуществимость поддерживания связи между пехотой и самолетами. Атака была начата в 10 часов утра, а в 10 часов 45 мин. на площадку штаба армии (Теляче) в 11 км от позиции была сброшена первая схема нового расположения нашей наступающей пехоты.

Е. Деятельность истребителей

Группировка неприятельских авиачастейИстребительная авиация в лице двух авиационных групп и пяти истребительных отрядов, сконцентрированная, как указывалось нами, за активными участками фронта, имела своей задачей, помимо охраны корректирующих, фотографирующих и бомбардирующих самолетов — несение охраны фронта, выполнение ответственной глубокой разведки и вылеты на фронт по вызову корпусов для отражения появляющихся самолетов противника. Такое разнообразие задач, возлагаемых на истребителей, естественно, отвлекало их от основного своего назначения и в дни особо интенсивной работы рассредотачивало и так недостаточные для охраны фронта силы. Если считать, что в среднем ежедневно на всех участках фронта имелось едва 30 — 35 исправных истребительных самолетов, то можно с уверенностью сказать, что охрана активного фронта была непосильна нашей истребительной авиации.

Для отражения появляющихся в тылу самолетов противника ежедневно истребительными группами и отдельными отрядами назначались дежурные самолеты; эти же самолеты вылетали на фронт по вызову корпусов, но в силу того, что все отряды выполняли строго определенные задачи и несли работу с большим напряжением, войсковым командованием было предложено корпусам вызов самолетов на фронт производить лишь в неотложных случаях. Для вызова истребителей на фронт при появлении неприятельских летчиков, было организовано в войсковых частях фронта наблюдение за полетами противника. В передовых окопах, во всех действующих и резервных полках и со всех артиллерийских наблюдательных пунктов производилось наблюдение за неприятельскими самолетами, при чем о появлении последних немедленно сообщалось в соответствующие штабы полков и дивизий, а отсюда в штабы корпусов, которые и производили вызов истребителей. От этого первоначального способа вызова самолетов впоследствии почти отказались, так как борьба с воздушным противником путем взлетов по телеграммам с наблюдательных постов не достигала цели, особенно во время операции и на активном участке фронта, где противник имел большое количество действующих самолетов. Кроме того, что трудно, поднявшись с земли, найти и настигнуть неприятельский самолет, в данном случае приходилось учитывать и другие моменты. Во-первых, частые телеграммы о пролетающих неприятельских машинах подымали в воздух большое количество самолетов; в результате — одновременно в разных направлениях и бессистемно летали истребители, разыскивая неизвестного противника. Во-вторых — сплошь да рядом сообщение о неприятельском самолете приходило с таким опозданием, что наш истребитель взлетал, когда противника уже не было на фронте. В-третьих, — наблюдательным пунктам не всегда удавалось распознать летающий самолет, и часто истребители вызывались для отражения собственных же самолетов. В результате непрерывных взлетов наших истребителей, фактически получался бараж только без всякой системы, что чрезвычайно выматывало наших летчиков, не говоря уже о том, что результаты такого баража были весьма незначительны.

Только с применением систематического дежурства истребителей в воздухе противнику был несколько прегражден доступ в активные районы фронта. На некоторых участках неприятельские самолеты почти не заходили в наш тыл, а при встрече с истребителями уклонялись от боя и уходили к себе.

Наряд самолетов на бараж всецело зависел от средств, которыми располагали истребительные части и от интенсивности воздушной деятельности противника. Обычно истребительные группы, на которые преимущественно и была возложена воздушная охрана фронта, несли дежурство отдельными своими отрядами в заранее установленном порядке очереди. Прочие отряды этих групп несли дежурство на аэродроме, вылетая на фронт по вызову войск и выполняя подсобные задачи по глубокой разведке неприятельского тыла, по сопровождению кораблей «Илья Муромец» и охране корректирующих или фотографирующих самолетов соседних отрядов. Их же придавали и разведывательным самолетам для охраны при глубокой разведке. Во всех этих случаях, согласно заранее отданному распоряжению, самолет перед полетом для выполнения задачи делал условный круг над аэродромом группы и этим подымал за собой истребителя.

На баражирующие самолеты была возложена и охрана змейковых аэростатов, представляющих излюбленную цель для неприятельских истребителей. Было вызвано это тем, что все принятые меры для прекращения сжигания наших аэростатов, в том числе подъем в воздух заранее пристрелянных нашей артиллерией аэростатов с чучелом в корзине вместо наблюдателя (для обстрела неприятельских самолетов в момент атаки) и наполнение корзины аэростата взрывчатым веществом, не дали положительных результатов. Неприятельские летчики по прежнему безнаказанно продолжали сжигать наши аэростаты, иной раз по несколько в день. Только охрана истребителями явилась мерой целесообразною, и сжигание аэростатов почти прекратилось.

Полеты истребителей производились с раннего утра и до наступления сумерок, при чем приходилось делать не менее двух полетов в день, а отдельным летчикам — до четырех и более взлетов. В дальнейшем, за недостатком средств, пришлось частично отказаться от непрерывного баражирования, перейдя к охране фронта преимущественно утром и под вечер, когда противник бывал наиболее активен. Пришлось отказаться также от баража в тылу у противника.

Маршруты самолётов противника

В начале операции бараж предполагалось производить в трех зонах: на линии неприятельских батарей ДЛЯ охраны наших корректирующих самолетов, на линии наших батарей — для преследования неприятельских корректировщиков и, наконец, в более глубоком тылу — только против разведывательных самолетов противника. В действительности же, в виду слабости боевых групп, бараж пришлось производить преимущественно в 3 — 8 км в тылу, т.-е. охранялась от разведки противника только маневренная зона армий. На самом фронте борьбу с неприятельским воздушным флотом вели противосамолетные батареи и незначительное количество самолетов - одиночек. Только отдельные летчики или звенья в 2 — 3 самолета заходили в тыл противника по своей инициативе, производя там демонстративные полеты, с целью вызова на бой неприятельских истребителей.

При перенесении баража в маневренную зону армии учитывалось, что чем ближе к противнику вынесена линия баража, тем работа истребителей трудней и требует большого наряда самолетов; кроме того, больше шансов сбить противника в своем тылу, чем вблизи фронта, где даже прижатый противник может легко ускользнуть. Зато чем ближе к противнику пододвигалась линия баража, тем большее количество неприятельских самолетов перехватывалось нашими истребителями»

Для ориентировки наших истребителей, где и когда преимущественно искать противника, боевые группы ежедневно получали срочные донесения о времени и направлении полета неприятельских самолетов. Эти донесения давали полную картину воздушной деятельности противника в нашем тылу.

Хотя силы наших боевых групп и были слишком слабы для того, чтобы полностью выполнить задачу баража, т.-е. не пропускать неприятельские самолеты за линию воздушного охранения, тем не менее, этот способ борьбы с воздушным флотом противника давал хорошие результаты.

Наши истребители, нападая на неприятельские самолеты, в большинстве случаев заставляли их уходить со снижением в свой тыл. Воздушная завеса истребителей одним только своим присутствием заставляла противника быть осторожнее, и, естественно, что неприятельский летчик, неуверенный в себе, выполнял задачу не так, как сделал бы он это, не имея угрозы вероятного боя. Ожидание боя заставляло так же противника летать звеньями или даже несколькими самолетами, что, конечно, ослабляло продуктивность его работы.

Таким образом, несмотря на малочисленность, наши истребительные силы добились на некоторых участках почти полного господства, значительно сократив воздушную деятельность противника и внушив ему своими действиями вполне заслуженное к себе почтение.

Все более или менее глубокие разведки совершались летчиками противника с чрезвычайной осторожностью. Маршруты выбирались с таким расчетом, чтобы линия полета, по возможности, не пролегала над аэродромами наших истребительных авиаотрядов и не захватывала зону, охраняемую патрульными самолетами. Исключение составляли самолеты Гота, которые летали довольно смело и почти всегда без охраны истребителей.

Сведения о воздушных победах наших летчиков за весь период летних операций юго-западного фронта, включая и отступление наших армий, о котором будет речь в дальнейшем, приведены в конце настоящей статьи.

9. НОВЫЕ ПЛАНЫ КОМАНДОВАНИЯ И СРЫВ ОПЕРАЦИИ

Фактически наступление Юго-Западного фронта или, вернее, VIII армии при топтании на месте XI армии и совершенной небоеспособности VII прекратилось 30 июня.

В виду выяснившегося неуспеха VII армии и крупного успеха VIII решено было перегруппировать войска, усилить VIII армию за счет VII и произвести удар VIII и XI армиями, первой — на Рогатин, второй — на Злочев.

Стратегическая обстановка, складывающаяся к этому моменту, настоятельно диктовала принятие самых срочных и решительных мер на нашем Юго-Западном фронте. Начавшаяся операция англо-французов требовала согласованности действий на Западном и Восточном театрах, а успех VIII армии настоятельно требовал его развития, сулившего крупное поражение австро-германцев. К месту прорыва этой армии потекли наши и неприятельские резервы, и для удержания последних на месте удар XI армии был совершенно необходим.

Согласно новой директивы Главнокомандующего Юго-Западным фронтом, XI армия должна была перейти не позже 30 июня в решительное наступление, стремясь достигнуть Золотой Липы, а VIII, усиленная двумя корпусами, имела заданием продолжать теснить отступающего противника и наступать на северо-запад по обоим берегам Днестра на Жидачев.

Особая армия должна была выполнять прежнюю задачу, в то время как VII приказывалось 30 июня начать артиллерийскую подготовку позиции у Бжежан, энергично готовясь к возобновлению атаки. Однако, новой наступательной операции не суждено было осуществиться. Специфические особенности русской вооруженной массы того времени, выражающиеся в бесконечных митингах, в отказе становиться на позиции и пр., задерживали перегруппировку, и операция, все время изо-дня-в день откладывавшаяся, так и осталась в проекте.

10. ПЕРЕГРУППИРОВКА АВИАЧАСТЕЙ, ИХ СОСТОЯНИЕ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Соответственно новой директиве командования Юго-Западным фронтом, была произведена и некоторая перегруппировка авиачастей фронта. Авиация VIII армии была усилена переброшенными из VII тремя отрядами (2-й, 4-й и 19-й корпусные) 2-й Боевой Авиационной Группы. Несколько позднее сюда же были переданы из VII же армии 1-й Артиллерийский и 12-й корпусный авиаотряды. Впрочем, первый из них вскоре после этого вышел из строя и был уведен в тыл для переформирования. Остальные авиаотряды остались на местах при соответствующих армиях.

Состояние этих авиачастей так же, как и вообще всех авиаотрядов Юго-Западного фронта, оставляло желать много лучшего. Усиленная боевая работа, проведенная ими в период наступления в условиях, мало благоприятствующих напряженной воздушной деятельности (разваливающаяся армия, враждебное отношение демобилизационно настроенной пехоты, отсутствие планомерного снабжения и пр.), до крайности истрепала как личный состав, так и материальную часть авиации. Все авиачасти фронта к этому времени имели большой некомплект самолетов и летного персонала, значительно превосходящий таковой же в первые дни июньской операции. Тем не менее, настроение отрядов в большинстве было таково, что вполне гарантировало бесперебойную и напряженную боевую работу. Авиация, как и артиллерия, была готова к наступлению и не прекращала несения боевой службы, в то время как пехота требовала отдыха, грозя бросить свои позиции и самовольно уйти в тыл.

Воздушная деятельность наших авиачастей в этот период выразилась преимущественно в разведке ближнего тыла противника, которая велась непрерывно в определенном направлении и почти автоматически. На активных участках производилось корректирование стрельбы и совершено несколько бомбардировочных полетов с участием корабля „Илья Муромец» (29 июня в районе Галича и др.).

Истребители также проявили оживленную деятельность и неизменно отражали все нападения неприятельских самолетов.

Большой помехой для интенсивной воздушной деятельности служила испортившаяся в этот период погода. В конце июня и в начале следующего месяца на всем фронте стояли дождливые дни, сильно ограничивающие воздушную деятельность обеих сторон.

11. ТАРНОПОЛЬСКИЙ ПРОРЫВ

Схема прорываХорошо осведомленный о положении дел у нас, противник прекрасно учел неспособность наших войск оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление в бою, несмотря на то, что наше командование не отказывалось от активных действий и усиленно подготовляло удар на фронте XI армии. Такие явления, как запрещение пехоты 101-й дивизии своей артиллерии стрелять даже тогда, когда ее обстреливал противник, или применение вооруженной силы для побуждения 6-й Гренадерской и 20-й дивизий выполнить боевые приказы, — дали противнику основание взять немедленно в свои руки инициативу, даже не имея для этого необходимых сил.

6 июля с рассветом противник открыл ураганный артиллерийский огонь по левому флангу XI армии и, обстреляв химическими снарядами, а несколько позднее выпустив газы (на Чепеле — Пеняки), повел энергичное наступление на фронте Пеняки — Млыновце. Атакованные части самовольно отошли назад и противник, устремившись в открывшийся проход, начал развивать свой удар в юго-восточном направлении. Наши войска митинговали и отказывались выполнять боевые приказы. Если некоторые части и шли в контратаку, то они выказывали полную неустойчивость, уходя под влиянием одного только артиллерийского огня.

К вечеру 6 июля левый фланг XI армии отступил, примерно, на линию Чепеле — Нов. Заложце — Бялокерница — Млыновце — Зарудзе.

Столь неожиданный для противника успех лишний раз убедил его в полной деморализации нашей пехоты, и он с утра 7 июля продолжал развивать свой прорыв в юго-восточном направлении. 17-й корпус XI армии неудержимой волной отходил назад, и прорыв разрастался, начиная принимать уже серьезные размеры. Посылаемые на поддержку и для контратак части 49-о корпуса отказывались в большинстве случаев исполнять приказания. Между тем, противник наступал со скоростью походного движения, почти нигде не встречая сколько-нибудь серьезного сопротивления, и 7 июля войска заночевали на линии Заложце — Малашовце — Покропивна — Тауров — Выбудув — Бышки.

С утра 8 июля противник повел наступление вдоль шоссе Езерна — Тарнополь, сбил части 17-о корпуса, уже отошедшие к этому времени на восток от реки Серет, и к вечеру занял предместье Тарнополя. Отступление левофланговых корпусов XI армии вынудило VII армию загнуть свой правый фланг. К вечеру корпуса XI армии сосредоточились за Серетом на фронте Заложце — Тарнополь — Мышковцы; далее до Стрыпы был разрыв. Правофланговые корпуса VII армии занимали линию Рассоховец — Увсе — Словентин.

Между тем противник оставил в покое XI армию и обрушил свой удар на соседнюю VII. 9 июля, с рассветом три его роты с пулеметами двинулись вдоль обоих берегов Стрыпы на юг и обратили в бегство две финляндских дивизии. На позиции остался только офицерский и унтер-офицерский состав и несколько солдат. К вечеру противник сбил левофланговый корпус VII армии в районе Словентина, что дало повод правому флангу VIII армии поспешно отойти на линию Носов — Большовцы. В ночь на 10 июля правофланговые корпуса VII армии отошли на линию Микулинцы — Бурканув, а остальные корпуса стали отходить на линию Бурканув — Олеша — Монастержиско. В связи с отходом этой армии и во исполнение директивы Главнокомандующего, VIII армия начала отходить на линию Монастержиско — Уторники — Надворная — Тартарув. Правый и левый фланги остались на месте.

10 числа противник вновь перешел в наступление против левого фланга XI армии на фронте Мышковце — Микулинце и, сбив противостоящие ему части, форсировал Серет. Около полудня неприятель перешел в наступление также между Стрыпой и Серетом. Атакованные части, после небольшого сопротивления, были принуждены отойти на линию Островчик — Брыкуля, что повлекло отход и левофланговых корпусов VII армии на линию Брыкуля — Олеша — Монастержиско. VIII армия продолжала отход на линию Монастержиско — Угринув — Надворная — Тартарув.

Тем временем дезертирство увеличилось в грандиозных размерах. За одну только ночь батальон смерти при XI армии задержал в районе Волочиска около 12.000 дезертиров. Командование начало борьбу с этим самыми решительными мерами, включительно до расстрела.

С утра 11 июля противник начал развивать наступление на фронте Мышковце — Микулинце и потеснил наши войска далее на восток. 1-й гвардейский корпус, передвинутый из Вишневца на Тарнопольские позиции, под влиянием отхода 5-о корпуса, самовольно бросил Тарнополь и отошел в восточном направлении. Поздно вечером левофланговые корпуса XI армии отошли под давлением наступавшего противника на линию Плотыч — река Гнездна — Трембовля. Между Серетом и Стрыпой неприятель весь день вел наступление и к вечеру правый фланг VII армии был отброшен на линию Будзанов — Романов — Петликовцы. Во время боя многие части уходили в тыл, бросая свои позиции. Западнее Стрыпы, противник прорвал расположение 22-о корпуса у Олеша и к ночи левофланговые корпуса VII армии отошли назад, выравнявшись с XI армией на линии Петликовцы — Езержаны — Барыш. VIII армия продолжала отход под прикрытием арьергардов на линию Барыш — Нижниув — Младотынь.

С утра 12 июля неприятель потеснил наши части к северу и югу от Трембовля и, прорвав позиции, стал развивать успех в северо-восточном направлении. Наши контратаки, по обыкновению, успеха не имели и части начали откатываться на восток. С наступлением темноты, согласно дериктивы Главнокомандующего, начали отходить на линию: XI и VII — Плотыч — Харастков — Копычинце — Чертков — Ягельница, VIII и I — Ягельница — Латач — Незвишко — Коломыя — Ростока — Томнатик — Капул. Правый и крайний левый фланги фронта по прежнему оставались на месте. Отход прошел без нажима противника и к 15 июля Юго-Западный фронт занимал такое положение:

Особая армия осталась на своих прежних местах.

XI армия, оставаясь правым флангом на своих зимних позициях, отошла центром и левым флангом на линию Чепеле — Плотыч — Черниховце — Скалат — Гржималув.

VII армия отошла на линию Гржималув — Гусятин и далее по Сбручу до Скала.

VIII армия отошла на линию Скала- — Кршивцы — Бескупце — Снятынь и I армия заняла линию Сня-тынь — Куты — Ростока-гора — Томнатик-гора — Ботошул.

Катастрофический откат Юго-Западного фронта пришел к временному окончанию.

12. ОТХОД АВИАЧАСТЕЙ ФРОНТА

Прорыв 6 июля нашему командованию представлялся незначительным эпизодом, несмотря на то, что воздушная разведка в этот день обнаружила бесспорные признаки расположения значительных резервов противника в районе Звижень — Манаюв и передвижение неприятельских войск от Звижень к Чепеле, что уже свидетельствовало о более серьезных намерениях австро-германцев. Поэтому командование весьма спокойно отнеслось к опасениям командира XI авиадивизиона за судьбы некоторых авиаотрядов, незадолго перед этим выдвинутых на этом участке к самым позициям, и приказало впредь до особого распоряжения никаких перебросок не производить. Только благодаря личной инициативе командиров авиачастей, последние были отведены назад своевременно. Так, напр., 2-я Боевая Авиационная Группа, стоявшая у позиции в деревнях Гизилювка и Выселки всю ночь, на 7 июля была в полной готовности и с рассветом перелетела в гор. Тарнополь только после того, как артиллерийские снаряды противника стали залетать на аэродром, угрожая самолетам и палаткам отрядов. Остальные авиачасти XI армии, как стоявшие в отдалении от передовой линии, продолжали оставаться на старых местах в ожидании распоряжений об уходе. Когда после полудня дальнейшее вторжение противника стало угрожать авиачастям, расположенным в районе Езерна, инспектором авиации фронта был командирован из Тарно-поля летчик 2-й Боевой Группы, который, облетев аэродромы этих отрядов, передал распоряжение о перелете на тыловые аэродромы.

К вечеру 7 июля авиачасти XI армии были сосредоточены на аэродромах в гор. Тарнополе и Микулинцах. Только 13-й армейский и 2-й истребительный оставались на своих местах. На Тарнопольском аэродроме было собрано большинство отрядов, при чем, несмотря на небольшую свою пропускную способность, аэродром этот принял до семи частей почти без единой аварии. Аэродром в Микулинцах вместил четыре отряда.

Столь небывалый сбор отрядов на одном небольшом аэродроме не мог не обратить на себя внимания неприятельских летчиков тем более, что почти все самолеты отрядов, а их было около пятидесяти единиц, стояли под открытым небом, без всякого укрытия и маскировки. Вечером 7 июля эскадрилья германских самолетов в количестве 12-13 самолетов произвела налет на Тарнопольский аэродром и сбросила до тридцати бомб, которые, однако, никакого вреда самолетам не причинили, попав лишь в окрестности аэродрома. Для отражения неприятеля взлетело только 5 — 6 наших истребителей; другие самолеты не могли быстро выйти на старт, так как были тесно сгруппированы на одном месте и к полету не готовы. Авиационное командование совершенно не учло возможности неприятельского нападения, и большинство летчиков в момент бомбардировки находилось вне аэродрома. Тем не менее, немецкая эскадрилья была рассеяна и неприятельские самолеты ушли в свое расположение, выбрасывая по дороге бомбы, куда попало. В результате происшедших воздушных боев, один неприятельский самолет был сбит и, объятый пламенем, упал в нашем расположении.

На следующий день, в связи с безудержным отходом наших войск, отряды XI армии принуждены были отступить глубже в тыл, при чем в этот же день были уведены и авиачасти VII армии. 10 июля начали отступать авиачасти VIII армии.

При уходе наших авиаотрядов из Тарнополя 8 июля, по приказанию инспектора авиации фронта, было сожжено большое количество авиационного имущества, находящегося в авиабазе, и до восемнадцати совершенно новых самолетов, среди которых были истребители Ньюпор последнего в то время типа XXIV-бис. Между прочим, самолеты эти, несмотря на настойчивые просьбы некоторых летчиков еще накануне, не были наряжены отрядам.

Такое поспешное сожжение ценного и весьма нужного авиаимущества, а оно было произведено из опасения, что самолеты попадут в руки противника прежде, чем удастся их эвакуировать, — нисколько не оправдывалось положением дела на фронте, так как Тарнополь был оставлен нашими войсками лишь в ночь на 12 июля, и времени, во всяком случае для спасения самолетов, было вполне достаточно. Вместе с тем, пожар на аэродроме и грохот взрывающихся авиабомб и балонов с кислородом (авиабазы) в тылу у деморализованных частей сыграли свою отрицательную роль. Отступаюшие на Тарнополь части и отдельные группы дезертировавших с фронта солдат впали в панику и хлынули на восток. В самом же Тарнополе начавшиеся еще накануне бесчинства солдат еще более усилились; начались грабежи и насилия над мирными жителями...

Авиаотряды, собранные накануне на Тарнопольском аэродроме, утром перелетели на аэродромы в районе Збаража. Так как самолетов в некоторых отрядах было больше, чем летчиков, некоторым военлетам пришлось перегонять по воздуху по две и более машины. Между прочим, на аэродроме имел место один случай, характеризующий настроение отступающих войск. Один из летчиков 2-й Боевой авиагруппы, улетев на своем самолете на новое место стоянки, оставил под охраной моториста второй самолет, за которым он намеревался вернуться в Тарнополь. Группа солдат-дезертиров, увидев самолет, с озлоблением набросилась на него и обратила штыками в бесформенную массу...

Остальные авиаотряды XI армии перелетели на новые места, имея общее направление отхода на Проскуров — Жмеринку.

Отступление авиачастей происходило без всякого плана и ни один аэродром в тылу, не был подготовлен для приема самолетов. Мало того, ни одна площадка у нас в тылу, годная под аэродром, не была заранее обследована и зарегистрирована; поэтому авиачасти принуждены были подыскивать аэродромы собственным попечением, не имея зачастую времени для выбора и подготовки. Известны случаи, когда авиачасть вылетала на новую стоянку, не зная, где ей придется приземлиться, и летчики шли туда, куда их вел головной самолет, иногда даже не командирский...

Авиоотряды VII армии, как уже говорилось, начали свое отступление 8 июля и к 13 июля они были сгруппированы в районе Ярмолинцы. Сюда же перелетели оба отряда Эскадры Воздушных Кораблей, французский авиаотряд и присоединившиеся при отходе 1-й Артиллерийский и 12-й корпусный авиаотряды VII армии.

Наиболее планомерно отходили авиаотряды VIII армии, чему в большей степени способствовали своевременные меры, принятые Генерал-Квартирмейстром и командиром 8-о авиадивизиона. Еще 9 июля вечером по приказанию Генерала-Квартирмейстра были переправлены летом в гор. Коломыя все излишествующие в отрядах самолеты, а ночью туда же выступили и отрядные обозы. На аэродроме в Станиславове были оставлены лишь неразобранные авиационные палатки и самолеты. Утром 10 июля все самолеты перелетели в Коломыю, за исключением трех неисправных, которые тут же были сожжены. Несколько позднее, под действием распространившихся панических слухов о приближении противника, были сожжены оставшимися солдатами отряда и палатки.

В виду того, что положение корпусов VIII армии было весьма непрочно, Штаб армии приказал командиру дивизиона свести все отряды армии в одну группу под его общим командованием и дальнейшее отступление производить всем вместе. И июля командиру дивизиона удалось сосредоточить в одном пункте (Снятынь) все авиачасти армии, за исключением двух отрядов, потерявших связь с корпусом и армией и присоединившихся, как уже говорилось, к VII армии и 5-о авиаотряда, находящегося на левом фланге армии в Карпатах. В дальнейшем, вследствие неопределенности направления отступления армии и для продуктивности работы авиаотрядов пришлось их разбить на две группы, поставив первую из них (5-й корпусный и три отряда 1-й Боевой Группы) в Хотине, а вторую (3-й и 8-й армейские, 2-й сибирский, 16-й корпусный и 8-й истребительный) в Новоселицах.

Дальнейшее отступление отрядов XI и VII армий происходило по прежнему бессистемно. Под действием слухов о якобы прорвавшейся коннице противника, люди авиачастей впали в такую панику, что обозы авиаотрядов отступали в хаотическом беспорядке, теряя по дороге большое количество ценного авиаимущества. В свою очередь под действием этих же слухов впадали в панику и отдельные летчики, которые терпели при поспешном вылете с аэродромов аварии. Впрочем, с приближением авиаотрядов к Волочиску, паника улеглась.

Дальнейшее отступление отрядов шло нормально и дислокация авиачастей фронта к концу месяца, т.-е. меньше чем через 11/2 месяца после начала нашего июньского наступления, представлялась, как это видно на схеме 8.

13. БОЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ОТРЯДОВ ПРИ ОТСТУПЛЕНИИ

Несмотря на тяжелые условия, в которых авиачасти фронта принуждены были отступать под напором... собственных же войск, они не прекращали своей повседневной работы и беспрекословно исполняли все распоряжения высшего командования, в непосредственное ведение которого они фактически поступили с отрывом от своих корпусов.

С момента прорыва 6 июля и до последнего времени, авиация являлась почти единственным глазом для командования. Ежедневные инициативные и по заданиям штабов воздушные разведки держали в полном освещении тыл наступающего противника, значительно облегчая задачу командования в возможном регулировании отхода наших войск. Все более или менее крупные передвижения неприятельских войск безусловно улавливались воздушной разведкой, что держало штабы в курсе почти всех намерений противника. Во время перехода противника в наступление и прорыва им нашего фронта, воздушная разведка дала весьма полные сведения о силах прорвавших нас частей, об основном направлении наступления и подхода подкреплений. Еще вечером 7 июля летчиком XI армии были обнаружены в районе Бялковце, Осташовце и Езерна две дивизии противника, двигавшиеся колоннами частью на Тарнополь, вдоль шоссе, частью на Покропивна. Как потом оказалось, это были 1-я и 2-я прусские гвардейские дивизии, представлявшие свежие силы. Своевременно было обнаружено появление бригады неприятельской конницы.

В последующие дни, несмотря не наблагоприятную погоду, наши самолеты продолжали свои рекогносцировочные полеты и ни одно сколько-нибудь значительное передвижение войск противника не ускользнуло от зорких глаз воздушного наблюдения. Но не за одним только противником велось наблюдение нашей воздушной разведкой. По особым заданиям летчики имели наблюдение за отступающими войсками и ближайшим нашим тылом. Так, например, когда разнесся слух о якобы прорвавшейся кавалерии противника, наши летчики обследовали все главнейшие дороги в районе Збараж-Волочиск с целью выяснения порядка в отступающих колоннах и нахождения мест образовавшихся во многих местах заторов.

Безостановочный отход наших войск и опасность повторения неожиданных атак неприятельских войск вынуждало нас иметь за противником постоянное наблюдение. В дни поспешного отката VII армии, летчиками этой армии были совершены полеты и ночью, причем ночная разведка определяла местонахождение неприятельских биваков.

Помимо разведки, авиаотрядами производились и прочие боевые полеты: корректирование артиллерийской стрельбы, бомбометание и проч. Не приходится говорить о том, что корректирование стрельбы вследствие отрыва авиаотрядов от войсковых частей носило эпизодический характер и существенной пользы нашей артиллерии принести не могло, тем более, что быстрое отступление наших частей не позволяло артиллеристам сосредоточиться на одной какой-либо цели. Более или менее регулярное корректирование производилось только в пассивной в это время Особой армии, при чем, вследствие малочисленности в этой армии истребительной авиации неприятельские летчики не давали нашим летчикам спокойно производить эту работу, и постоянными нападениями вынуждали их прекращать работу раньше, чем удавалось пристрелять цель.

Работа истребителей была аналогична таковой же в период нашего наступления, только менее регулярна. Истребительные авиачасти по-прежнему высылали самолеты в районы, где противник проявлял большую активность, но полеты эти уж не носили характера систематического баража. Истребители по преимуществу ходили звеньями в два — три самолета, а то и в одиночку (наши асы - летчики, сбившие более 5 самолетов.). Как и раньше, противник при встрече с нашими самолетами старался избежать боя и многие летчики немедленно уходили в свое расположение. Но были также и многочисленные боевые встречи, главным образом в VII и VIII армиях, причем в первой из них произошло несколько интересных групповых боев, окончившихся победой для обеих сторон. Особенно интересен был бой 7 июля, когда три наших летчика атаковали восемь неприятельских самолетов. Бой этот, однако, окончился гибелью одного из наших летчиков.

Многие истребители, как и раньше, привлекались для выполнения дальних разведок, а некоторым давались задания и по фотографированию.

В слабой степени, но все-таки производились и полеты с бомбардировочной целью, но они носили преимущественно индивидуальный характер и имели своим объектом склады, биваки и обозы противника. В одной только VII армии 19 июля было сброшено более 26 пудов бомб, 21 июля — 12 пудов и т. д. Несколько бомбардировочных полетов было совершено воздушными кораблями «Илья Муромец», сбросившими большое количество бомб в районе западнее гор. Галич. В Особой армии было два ночных полета с бомбардировочной целью. Почти каждый полет наших самолетов сопровождался пулеметным обстрелом с воздуха неприятельских обозов и биваков.

Нашей воздушной деятельности в сильной степени препятствовала дождливая и ветренная погода, стоявшая на фронте почти весь июль месяц; тем не менее наши летчики летали значительно больше, чем неприятельские, и сплошь да и рядом наши самолеты маячили в воздухе, в то время как на фронте из-за непогоды не показывался ни один неприятельский самолет.

***

За двухмесячную непрерывную боевую работу, авиачасти Юго-Западного фронта совершили 3.983 полета общей продолжительностью 5.928 часов. Наши летчики за этот же промежуток времени имели около 200 воздушных боев, в результате которых сбито 23 неприятельских самолета; кроме того, 5 самолетов сбито нашей артиллерией.

14. ВОЗДУШНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПРОТИВНИКА

Как уже отмечалось выше, чрезвычайно активная в начале июньской операции воздушная деятельность . противника, значительно была ослаблена действиями наших истребителей. Несмотря на качественное (а в период наступления и количественное) превосходство самолетного парка противника, его летчики весьма неохотно переходили за линию фронта на активных участках последнего, особенно в зоне, охраняемой нашими боевыми авиационными группами.

В период подготовки к нашей операции, воздушная деятельность противника в общем была вялой за исключением галицийского участка (против XI и VII армий), где работа неприятельских летчиков была более или менее оживленной. Здесь противник ежедневно совершал около 30 — 35 полетов, в то время как на Волынском участке (Особая армия) появлялось от 7 до 25 самолетов при полном бездействии авиации в Буковине. Это объясняется отчасти неблагоприятными атмосферными условиями.

Характер деятельности противника в этот период — разведка (преимущественно ближняя), корректирование артстрельбы и атака наших змейковых аэростатов и корректирующих самолетов. Почти ежедневно противник появлялся над Сарнами и Ровно; очевидно он придавал большое значение непрерывному наблюдению за этими узлами путей. Над Ровно противник летал столь низко, что батарея не могла взять соответствующий угол и принуждена была приспособлять один взвод с низкой установкой. Только охота наших истребителей, устроенная на них в этом районе, заставила противника сократить свою дальнюю разведку.

Один раз за это время эскадрилья в 15 самолетов противника бомбардировала наши артиллерийские склады в Езерна.

В последующие дни нашего наступления деятельность неприятельской авиации заметно оживилась. Противник усиленно производил разведку и корректировал стрельбу на левом фланге XI и правом VII армии. Его истребители мешали нашим корректировщикам охотясь на них там, где наших истребителей было мало.

Во время Тарнопольского прорыва и в период отступления наших войск противник вел усиленную работу, причем деятельность его была различна на тех или иных участках фронта. Например, на Галицийском участке он производил ближнюю разведку и корректирование 6 июля и особенно интенсивно 7 — 8 июля. С 4 июля он ежедневно бомбил Езерну, 5 июля сбросил бомбы в районе Божиков и Мужлов, а 7 июля бомбардировал Тарнополь. На Днестровско — Карпатском участке противник летал интенсивно 5-9 июля, после чего деятельность его понизилась.

В последующие дни стояла низкая облачность и временами шел сильный дождь, что заметно понизило активность неприятельских летчиков по всему фронту. В эти дни они производили обычную работу, к которой прибавились атаки с воздуха наших отступающих частей и обозов. Несколько раз противник бомбил г. Луцк. На Днестровско - Карпатском участке противник избрал объектом для бомбометания наши переправы.

Наиболее оживленную деятельность неприятельские летчики проявили 19 — 20 июля на Галицийском участке, когда летало там ежедневно более 25 самолетов и в конце месяца — на всех участках фронта. В эти дни на всем Ю — 3 фронте летало ежедневно до 80 самолетов.

Всего за время с 1 июля по конец июля нами было зарегистрировано около 2.735 полетов неприятельских летчиков, что в среднем дает за каждый день до 35 полетов. При длине Юго-Западного фронта около 650 км воздушную деятельность противника нельзя признать оживленной, тем более, что приведенная средняя цифра полетов объемлет все стороны этой деятельности.

За весь этот период неприятельскими летчиками сбито в воздушных боях 4 наших самолета и сожжено 9 привязных аэростатов.

Потери неприятеля составляют 30 самолетов, сбитых нашей артиллерией и летчиками.

15. ДАЛЬНЕЙШЕЕ ОТСТУПЛЕНИЕ ЮГО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА НА ПОСЛЕДНИЙ РУБЕЖ

Приостановив несколько свое стремительное наступление и перегруппировав войска, противник начал вновь теснить армии фронта одновременно на нескольких его участках. 14 июля он повел наступление к северу от Кирилибаба и заставил крайний левый фланг фронта отодвинуться на восток. Малоустойчивые, как и все части фронта, дивизии откатились через горы в долину р. Молдавы и заняли линию Селетин — Молдава — Брязи.

16 — 17 противник форсировал р. Збруч, сосредоточив в районе Гусятина внушительные силы, но встретил неожиданное сопротивление и был оттеснен на западный берег реки рядом контратак наших наиболее устойчивых частей. Почти одновременно с этим противник повел наступление по обоим берегам Днестра против правофланговых корпусов VIII армии и вынудил их отойти на линию р. Збруч от Скалата до устья. К этому же времени отошли левофланговые корпуса VIII армии на линию Баламутовка — Глиница и I армия — на линию Фрасин — Рус. Молдавина - Кимполунг.

В ночь с 20 на 21 июля левый фланг VIII армии и вся I армия отошли на линию Баламутовка — Сада-Гура — Сторожинец — Об. Зиков — Рус. Молдавина и гор. Черновицы был очищен нашими войсками, а в ночь на 22 отошли на новый рубеж и закрепились на линии Хотин — Боян — Радауц и далее к шоссе Кимполунг — Сучава. Этим последним отходом завершилась летняя операция 1917 года.

На Юго - Западном фронте наступило затишье.

***


Приказ № 894 от 13 сентября 1917 года Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего гласит:

«Подводя итоги работы нашей славной авиации за истекшие весну и лето, отмечаю исключительно доблестное и самоотверженное отношение к делу всего личного состава боевых авиационных частей, которым пришлось действовать в особо тяжелых условиях. В период пассивной обороны авиация ни на минуту не прекращала своей деятельности, являясь бдительным стражем нашей армии и предупреждая, насколько позволяли ее средства, наступательные замыслы противника. Во время июньских операций ни общее превосходство воздушного противника, ни тяжелые потери не могли помешать нашим летчикам оказать самое полное и энергичное содействие армии в деле подготовки и выполнения операции. Особенно подчеркиваю то обстоятельство, что при худшем относительно снабжении по сравнению с прошлым, наши летчики выполнили работу в полтора раза большую по количеству полетов, неизмеримо более продуктивную по качеству. Понеся потери более значительные, чем прочие рода войск, наша авиация нанесла противнику втрое больший урон, достигая во многих местах превосходства в воздухе и приковывая к нашему фронту значительные его воздушные силы.

От всей души благодарю доблестных работников и творцов будущего могучего воздушного флота свободной России и желаю дальнейших успехов как в геройской борьбе с противником на рубеже родины, так и в общекультурной борьбе человечества за обладание воздухом».


Источники:
  • «Вестник воздушного флота» №3/1927 стр.1-6 (Рубрика "Отдел военного применения)
  • «Вестник воздушного флота» №4/1927 стр.1-5 (Рубрика "Отдел военного применения)
  • «Вестник воздушного флота» №5/1927 стр.3-8 (Рубрика "Отдел военного применения)

RSS Feeds
2008-2024 © РетропланЪ
При использовании материалов сайта активная ссылка на источник обязательна.
Карта сайта - О проекте - Новости - Контакты